В Нью-Йорке с Виктором Топаллером

ТОПАЛЛЕР. Добрый вечер, дорогие друзья. Прошла неделя, и мы с вами снова встречаемся. Сегодня у нас в гостях уникальный человек. Мы часто обесцениваем это слово, говоря, что у нас «просто удивительный гость», «легендарный человек»… Но сегодня мы с вами действительно встречаемся с уникальным человеком. Достаточно сказать, что он спас жизнь тысячам людей и, в том числе, Шамилю Басаеву. У нас в гостях доктор Хасан Баиев. Доктор, добрый вечер.

БАИЕВ. Добрый вечер.

ТОПАЛЛЕР. Я перед началом программы смотрел на ваши руки, и мне показалось, что если бы я и не знал о вашей профессии, то все равно сразу бы решил, что передо мной хирург... Это была мечта детства – стать врачом?

БАИЕВ. Все обращают внимание на мои руки. И журналисты всегда стараются сфотографировать в таком положении, чтобы видны были руки... Ну, а то, что я начал заниматься медициной... В детстве посмотрел какой-то голливудский фильм про врачей, и он на меня так сильно повлиял, что появилась мечта стать хирургом.

ТОПАЛЛЕР. Вы родились в Чечне?

БАИЕВ. В Чечне.

ТОПАЛЛЕР. Уехали учиться в Красноярск и закончили там медицинский институт?

БАИЕВ. Да, я после школы уехал в Красноярск, закончил мединститут, и после института еще три года работал на кафедре челюстно-лицевой хирургии.

ТОПАЛЛЕР. Как вы попали назад в Чечню? Вы были в Москве в то время, когда началась первая чеченская война?

БАИЕВ. Да, в то время я находился в Москве. В 94-м году, я в общем-то, уже предчувствовал, что сама политика и ситуация идут к войне, и вернулся в Чечню, работал в Грозном. И когда начались военные события, находился там.

ТОПАЛЛЕР. Хасан, до того как вы поехали в Чечню, в 92-м году в Москве проводился какой-то конкурс хирургов, и вы его выиграли. Что это было?

БАИЕВ. Я по профессии челюстно-лицевой и пластический хирург, очень много занимался пластической хирургией. В 92-м году я поехал в Москву, чтобы пройти специализацию, и как раз был объявлен конкурс косметологов. В этом конкурсе участвовало 32 человека.

ТОПАЛЛЕР. Хорошая метаморфоза - хирург, который выигрывает конкурс косметологов, отправляется в Чечню, где оперирует практически без наркоза, делает трепанации, ампутации… Причем, по 30-40 операций в день. Вы поехали без всяких просьб, без всякого призыва – по велению души?

БАИЕВ. Дело в том, что, во-первых, это моя родина, а, во-вторых, я просто понял, что война – это ужасная вещь, и многие будут нуждаться в моей помощи. И поэтому, конечно, я просто… Где-то сидеть я не мог, когда на моей родине проливается кровь, и тысячи людей нуждаются в моей помощи. Я волонтером уехал в Чечню и в течение шести лет работал добровольно, сам по себе.

ТОПАЛЛЕР. Достаточно часто можно услышать, что власть в Чечне захватила мафия, и одним из поводов тех событий, которые там начались, было именно это: Чечня стала абсолютно мафиозной республикой, мафиозным образованием. Вы, как человек, абсолютно всем известный в Чечне, связаны и знакомы с людьми, которые как бы эту мафию представляют. Подобная оценка в какой-то степени соответствует действительности?

БАИЕВ. Я находился в Чечне, все происходило буквально на моих глазах... Умные люди прекрасно понимали, кому нужна была эта война, и для чего она была нужна. К сожалению, жертвой этой грязной политики и этой войны стали абсолютно ни в чем неповинные люди – мирное население, дети, женщины, старики... И в то же время жертвами этой войны стали ни в чем неповинные русские солдаты, которых просто пустили на пушечное мясо.

ТОПАЛЛЕР. Вы были знакомы с Дудаевым?

БАИЕВ. Лично - нет.

ТОПАЛЛЕР. Что вы о нем думаете?

БАИЕВ. Когда Дудаев пришел к власти, он очень сильно сыграл на том, что будет независимость, будет богатое государство… Но сама политика, которую вел Дудаев... Он - военный человек, генерал, и ему не хватало гибкости, умения избежать конфликтов и найти политическое решение.

ТОПАЛЛЕР. Во время первой чеченской войны вы оперировали под бомбежками, под ракетными обстрелами. Я знаю какую-то совершенно, на мой взгляд, невероятную цифру, которую боюсь произнести, потому что мне она кажется ошибкой... Вы провели больше четырех тысяч операций?

БАИЕВ. Ошибки нет. В течение двух лет в первую войну я прооперировал 4600 человек. Приходилось оперировать в подвалах, в землянках, на улицах – в ужасных условиях.

ТОПАЛЛЕР. Как психика справлялась с этим?

БАИЕВ. Я бывший профессиональный спортсмен... Спорт мне сильно помог контролировать свои эмоции, свои действия...

ТОПАЛЛЕР. Десятки операций в день, постоянная кровавая каша... И кровавая фантасмагория - русские снайперы стреляют в чеченку, потом русские солдаты ее привозят к вам, чтобы вы ее спасли...

БАИЕВ. Обычное дело - одни стреляют, другие привозят. В первую войну, понимаете, для нас все было очень странно... Мы всю жизнь жили в Советском Союзе – один язык, школа, институт, вместе учились, столько друзей и русских, и чеченцев… И когда говорили, что вводят войска в Чечню, никто не верил, что нас будут бомбить, будут обстреливать из всех видов оружия! Начало было очень страшным, когда они штурмовали Грозный...

ТОПАЛЛЕР. Вас чеченцы ненавидели за то, что вы спасали русских солдат?

БАИЕВ. Нет. Я и первую, и вторую войну прошел в соответствии со своими принципами, и за это меня уважали. Для меня не было ни белых, ни красных, ни зеленых. Я выполнял клятву Гиппократа.

ТОПАЛЛЕР. Неужели вы не сталкивались с угрозами с чеченской стороны?

БАИЕВ. Конечно, сталкивался. Сталкивался с угрозами и со стороны федералов, и стороны некоторых чеченцев, недовольных тем, что я спасаю жизнь русским солдатам. Я всегда говорил, что выполняю свой долг. Я - не политик, не военный, никто. Я - доктор... Часто спрашивают: «Вы не боялись?» Люди привыкают к смерти, привыкают к обстановке, и страх проходит...

ТОПАЛЛЕР. Вы хотите сказать, что на определенном этапе страх становится привычным и обыденным чувством?

БАИЕВ. Да. Вот мои друзья-американцы, когда смотрят видеозапись, которая была сделана в моем госпитале, видят условия работы, слышат взрывы на улице, то удивляются, что я спокойно стою за операционным столом, оперирую, а то, что происходит на улице, абсолютно не воспринимаю. Я настолько уходил в свои операции, что не видел и не слышал того, что происходило. В любой момент, в любую секунду в мой госпиталь мог попасть снаряд, и мы все погибли бы. Такие случаи были. В первую войну, когда в мой госпиталь угодила бомба, я был тяжело ранен, погибли мои медсестры и врачи...

ТОПАЛЛЕР. Хасан, что из череды этих страшных воспоминаний нанесло самый сильный удар по психике?

БАИЕВ. Самое страшное видеть, как люди теряют свои человеческие качества. Вообще, на войне люди меняются. На кого ты думал, что он не способен на подлость или трусость, оказывается подлецом или трусом. А те, про кого я думал, что от них можно чего угодно ожидать, раскрывались с самой неожиданной стороны... Поведение и сама психика людей на войне абсолютно разная. На войне люди зачастую становятся жестокими, звереют самым буквальным образом. И, конечно, когда ты находишься между противоборствующими сторонами... Привозят чеченских ополченцев, тут же привозят русских солдат – и, конечно, ты всегда под прессом.

ТОПАЛЛЕР. Между молотом и наковальней?

БАИЕВ. Да. Бывали случаи, когда во время зачистки русские заскакивали в госпиталь, начинали избивать больных и даже расстреливали. И в то же время у меня в госпитале лежали русские солдаты... Я видел какое отношение у контрактников даже к своим. Люди перенесли тяжелую операцию, и они им говорят: «Отлеживаешься здесь, у чеченцев, предатель?!» И потом когда их забирали, я видел, как их на матрасах закидывают на БТР, а они кричат от боли. Я говорил: «Что вы делаете?! Они перенесли тяжелые операции!» Я – чеченец, доктор защищал их.

ТОПАЛЛЕР. Хасан, а были обратные ситуации: русские ребята, которых вы спасли, потом были уничтожены чеченцами?

БАИЕВ. С теми, кто находился в моем госпитале, не было ни одного случая, потому что у меня был очень большой опыт: после операции – день-два, и я всегда уговаривал, чтобы русские их забрали в свой госпиталь. Жизни их уже ничто не угрожает, зачем нарываться на конфликт? Русские приезжали и забирали, хотя их госпиталь находился очень далеко от Грозного, а мой буквально в 5-6 километрах.

ТОПАЛЛЕР. Это правда, что приходилось проводить ампутации хозяйственной пилой под местным наркозом или вообще без наркоза? Или это сумасшедшие легенды войны?

БАИЕВ. Нет, у меня есть записи, которые я делал тогда... Буквально приходилось оперировать домашней пилой. У меня не было ни инструментов, ничего. Нам никто не помогал. Мы находились в окружении. Кругом стояли российские войска. Не было выхода, не было никакой помощи. В течение шести месяцев мы находились в таких условиях – каждый день обстрел, каждый день бомбежки, и на шесть населенных пунктов мой госпиталь - единственный, куда привозили мирных жителей.

И приходилось оперировать домашней металлической пилой, ампутировать. Я помню как однажды из соседнего села привезли из-под бомбежки людей, я кинулся ампутировать руки, ноги, а пилы не оказалось. Я у медсестры спрашиваю: «Где пила?» Она говорит: «Сосед пришел и забрал, ему нужно было». Я говорю: «Быстро сходите, скажите, что нужна пила!» Она побежала, пока я останавливал кровотечение, и принесла. Просто обработали спиртом и начали оперировать. Трепанации черепа мне приходилось делать ручной обыкновенной домашней дрелью. Вот в таких условиях работали. Не было медикаментов. Все операции я делал под местным обезболиванием, потому что у меня не было ни наркозного аппарата, ни препаратов для наркоза. У меня были очень ограничены лекарства. Я оперировал с однопроцентным лидокоином, американским лидокаином. Это хорошо еще, что я готовился открывать свой пластический центр и у меня были запасы этих обезболивающих и разных перевязочных материалов. За счет этого мы и жили.

ТОПАЛЛЕР. Где семья была?

БАИЕВ. Я семью свою вывез в Ингушетию и сам потом вернулся.

ТОПАЛЛЕР. Хасан... Вы вернулись в Ингушетию или вас туда вывезли? Я знаю, что у вас был серьезный нервный срыв. Или это неправда?

БАИЕВ. Да, это так.

ТОПАЛЛЕР. Что случилось? Стало совсем худо? В конце концов психика отказалась воспринимать происходящее?

БАИЕВ. Это, понимаете, когда…

ТОПАЛЛЕР. Хасан, не сердитесь на меня за этот вопрос.

БАИЕВ. Нет, просто мне тяжело об этом говорить. Просто человек, когда постоянно видит кровь, он… Я просто извиняюсь, что…

ТОПАЛЛЕР. Хасан, вы не извиняйтесь. Это я вам приношу свои извинения. Но я не мог об этом не спросить, потому что знаю, насколько вы – мужественный человек и насколько этот момент был важным в вашей жизни. Если такой человек, как вы не смог это вынести, что же говорить о женщинах, детях, двадцатилетних ребятах... Американцы предложили уехать в Вашингтон на реабилитацию?

БАИЕВ. Да. Организация «Хьюман райтс уотч».

ТОПАЛЛЕР. И эта организация признала вас в 2000 году «Человеком года», верно?

БАИЕВ. Да.

ТОПАЛЛЕР. Расскажите немножко.

БАИЕВ. Я с ними встретился в Ингушетии... Они отыскали меня, и спросили: «Чем мы можем тебе помочь?» И я сказал: «Единственное – я хотел бы пройти реабилитацию».

ТОПАЛЛЕР. Три года вы уже здесь?

БАИЕВ. Да.

ТОПАЛЛЕР. Хасан, мы наш разговор не заканчиваем. У нас через неделю выйдет вторая часть программы. Мне ужасно больно видеть слезы у вас на глазах, и я чувствую себя виноватым, но думаю, что вести разговор о вашей жизни и судьбе без слез, которых нечего стесняться, просто невозможно... И я убежден в том, что сегодня у многих людей, которые сидят у телеэкранов, те же слезы на глазах, хотя они не прошли и тысячной доли того, что пришлось пройти вам... И несмотря на это, традицию нарушать не будем. Хасан, вы знаете, чем всегда заканчивается наша передача...

БАИЕВ. Я всегда любил стихи Лермонтова.

Прощай, немытая Россия,

Страна рабов, страна господ,

И вы, мундиры голубые,

И ты, им преданный народ.

ТОПАЛЕР. Хасан, громадное вам спасибо за то, что вы нашли время и пришли в студию. Я с вами не прощаюсь, мы увидимся через неделю. Дорогие друзья, спасибо за то, что вы эти полчаса были с нами. До встречи через неделю, и будьте, пожалуйста, благополучны.

«Я просто написал то, что видел»
Пластический хирург Хасан Баиев

Недавно вышедшая в США книга известного пластического хирурга Хасана Баиева «Клятва» стала на Западе чуть ли не бестселлером. Ее переиздали уже в более чем двадцати странах, театры США и Канады на основе книги поставили спектакли, а Голливуд собирается снять по ее мотивам художественный фильм. Хасан Баиев живет в Бостоне, но делает пластические операции по всему миру. С автором книги встретился в Грозном обозреватель «НИ».

– Хасан, в чем секрет популярности «Клятвы»? О чем ваша книга?

– Об увиденном и пережитом на войне. Каждую ночь, перед тем как лечь отдохнуть, я записывал события прошедшего дня. Тогда любой из нас мог погибнуть в любую минуту – взрывы раздавались рядом. Российские телеканалы часто демонстрировали картинки, как бомбят Алхан-Калу, а известные комментаторы рассказывали, как это хорошо получается у военных летчиков. В эти минуты мы в частном доме круглые сутки, без сна и отдыха, оперировали раненых, которых везли со всей округи. Это был такой конвейер жизни. В других селах также работали местные врачи. Я специально не уезжал из своего села, потому что видел, как внимательно следят за мной односельчане – покинет Баиев свой дом или нет? Если бы я уехал, уехали бы все, и село было бы обречено – сначала бомбежки, а потом грабежи. А так военным приходилось сдерживать себя. Однажды мы все были на волосок от смерти, когда снаряд разорвался очень близко. Все бросились на пол. Когда опасность миновала, я обнаружил, что медсестры лежат рядом со мной в виде живого кольца. Восемь девушек, не сговариваясь, загородили меня своими телами. Героические женщины!

– Книга появится на русском языке?

– Боюсь, что нет, потому что моя трактовка войны понравится не всем. Здесь нет восхвалений в адрес военачальников, которые считаются чуть ли не героями. Я таких не встречал, тем более что в гражданской войне героев не бывает. Я также далек от героизации ичкерийцев и тем более их лидеров, которые привели к трагедии. Один из бывших деятелей Ичкерии, прочитав книгу, позвонил мне и сказал, что мне так удалось описать события, что ни одна из сторон не останется довольной. На самом деле этот человек сделал мне комплимент. Я не собирался оправдывать или идеализировать кого-то. Просто написал то, что видел.

– Десять лет назад вы дали свое первое интервью нашей газете. Насколько, на ваш взгляд, изменилась за это время обстановка на Кавказе?

– Слава Богу, сейчас другая ситуация и в Москве, и в целом по России. Нет той напряженности и преследований по этническим признакам. Тогда мы разговаривали о людях, страдавших вначале от боевиков, а затем от федеральных сил. Ведь были разрушены почти все лечебные учреждения, и врачи использовали любую возможность, чтобы оказать помощь раненым. Это был первый опыт работы в экстремальной обстановке. Уверен, что когда-нибудь о подвиге врачей на чеченской войне, как гражданских, так и военных, напишут отдельную книгу. Ведь ни те ни другие не смотрели, с какой стороны больные и раненые, а просто спасали их жизни.

– А почему вы так поспешно уехали за границу?

– Это связано с двумя известными персонами, которых мне довелось лечить. К нам в хирургическое отделение попадали разные люди, в том числе и так называемые полевые командиры. Однажды привезли худого бородатого человека с окровавленной головой. У него была осколочная травма, раздроблены кости лица, один глаз почти вытек, но череп, правда, не пострадал. Оказалось, это Салман Радуев. Второй глаз ему спасли, скрепив лицевой скелет и носоглотку титановыми пластинами. После той операции его почему-то прозвали «Титаником» и «Бронебашкой». В начале второй кампании, когда Грозный интенсивно бомбили, мне пришлось переехать в родное село Алхан-Калу. Работали на дому под навесом. Как-то привезли другого бородача, с тяжелой контузией и раздробленной ногой. Это был Шамиль Басаев. Помню, даже находясь на операционном столе, он не выпускал из рук тугой холщовый мешочек: положил себе под голову, а шнурок от него намотал на кисть. Наверное, прятал там свою наличность. Ногу ему пришлось ампутировать. А через какое-то время меня вызвали на допрос и стали обвинять в нарушении врачебной этики и чуть ли не в преступлении. Главное обвинение: «Кто вам разрешил лечить бандитов и террористов?» Попробовал бы им кто отказать! Тем более когда их сопровождают сотни вооруженных людей. До сих пор не знаю, в чем моя вина. Ведь врач есть врач. По такой логике можно наказывать и военных хирургов, которые имели дело с разными ранеными. К тому же я кроме тех двоих прооперировал в первую войну более четырех тысяч человек. Во вторую войну статистику уже не вел, но думаю, их было раза в два больше. Но следователей это не интересовало. Так что мой отъезд был мерой вынужденной.

– Где вы сегодня практикуете?

– В первое время работал в Бостоне, где к «чеченскому опыту» прибавил хорошие теоретические знания. В США используются самые современные технологии пластической и костно-лицевой хирургии. Теперь сам читаю лекции американским студентам, рассказываю об особенностях действий врача в условиях войны. Кроме того, у нас существует программа выездных операций: получаешь заказ и летишь в любую точку мира. Мне приходилось оперировать в Европе, в Японии, Китае, Южной Корее, Вьетнаме, в африканских странах. Провел много операций в России, точнее в Грозном. Сюда ко мне приезжало немало именитых артистов кино и театра, работников телевидения и звезд отечественного шоу-бизнеса. Они довольны результатами, но всем обычно рассказывают, что делали пластику во Франции или Швейцарии. Летать в Грозный пока не модно. Одиозный образ воюющей республики еще не забыт. Но я принципиально оперирую здесь, хотя московские элитные клиники не раз приглашали к себе.

– Заметно, что вы довольно часто приезжаете в Чечню. Тянет на родину?

– В последние годы тяжело болела мама, и я каждое лето мчался домой, чтобы провести с ней как можно больше времени. Месяц назад ее не стало, и у меня будто что-то оборвалось внутри. Но здесь живут мои сестры, брат-близнец, другие родственники. Я их всех очень люблю и не хочу терять эти связи. Прожив много лет в США, я так и не стал настоящим американцем. Чем старше, тем чаще тянет на родину. Кроме того, мы организуем гуманитарные акции – привозим в республику западных специалистов, которые детям из неимущих семей бесплатно делают сложные операции. В этом мне очень помогают волонтеры из разных стран, особенно из США. Помогают также власти Чечни, оказывая поддержку на всех уровнях.

– Как получилось, что вы оказались единственным российским врачом, удостоенным международной премии «Врач мира»?

– Честно говоря, для меня это было полной неожиданностью. Тем более что последний раз эту престижную награду вручали двадцать лет назад. Меня никто ни о чем не предупреждал, просто пригласили на торжественную церемонию. В главном зале исторического музея в Бостоне собралась вся политическая и культурная элита. И вдруг среди четырех номинантов первым объявляют имя врача из России, который работал хирургом на чеченской войне. А когда ведущий сказал, что «доктор Баиев за 48 часов провел 67 ампутаций и спас жизни», весь зал встал и долго аплодировал. Потом ко мне подходили известные в Америке люди, поздравляли, просили автограф. Было, конечно, приятно. Но одновременно было очень обидно и больно. Ведь я для них ничего не сделал, а они так чествуют и благодарят практически незнакомого им человека. А у себя на родине меня за то же самое чуть не посадили в тюрьму.

Москва – Грозный

05.11.2013 / 16:36
Х. Баиев: «Мы не только возвратили улыбки больным детям, но и вернули их к нормальной жизни»

В Чеченской Республике (Чечня), завершилась ежегодная, уже 4-ая по счету, недельная благотворительная акция команды из 20 врачей, специализирующихся на пластической хирургии черепно-лицевых деформаций организации «Оперейшн Смайл» («Операция Улыбка»).

Операции проходили на базе Республиканской детской клинической больнице города Грозный

Корреспондент ИА «Грозный-информ» встретился с главным инициатором акции, известным чеченским пластическим хирургом Баиевым Хасаном Жунаидовичом.

Хасан Жунаидович, сколько больных детей получили помощь в ходе акции «Оперейшн Смайл»?

- В течение недели мы прооперировали 64 ребенка с врожденной аномалией лица. В наши планы входило именно 60-70 детей. Если честно, я думал, что мы успеем помочь еще большому количеству детей, но из-за объемных дефектов, кроме больных с врожденными расщелинами губы и нёба (односторонняя и двухсторонняя «заячья губа», «волчья пасть»), наша команда также оперировала пациентов с ожогами и опухолями.

Для Вас лично, чем именно запомнилась данная благотворительная акция?

- Это недельная акция была 4-ая по счету и отличалась от предыдущих масштабностью и высоким уровнем организованности. Во-первых, мы принимали детей со всего Северного Кавказа и даже Южной Осетии, во-вторых, большая команда высокопрофессиональных специалистов в области пластической хирургии, и в-третьих, имелся опыт совместной работы, в том числе и с нашими врачами, поэтому работа прошла очень слаженно.

Хочу отметить, администрация Республиканской детской клинической больнице города Грозный предоставила нам все условия и оборудование для проведения сложнейших операций. Тем более данное медицинское учреждение является единственным местом, где проводятся такие операции. Поэтому пользуясь, случаем хотел бы искренне поблагодарить министерство здравоохранения Чеченской Республики и руководство больницы за поддержку и понимание.

Радость и благодарность по отношению к врачам со стороны родителей больных детей проявлялись ярко?

- Это не передать словами. Родителей переполняли чувства и эмоции… они обнимали и выражали благодарность и это вполне объяснимо. Когда рождается ребенок с такими дефектами, для любой семьи это большая трагедия.

Эти люди пришли к нам в надежде получить высокопрофессиональную врачебную помощь, и когда они видят, что им помогают, и при этом делают бесплатно, то само собой данный факт растрогает любого. Мы не только возвратили улыбки больным детям, но и вернули их к нормальной жизни. И поэтому они все уходили, попрощавшись лично с каждым из нас.

Дефекты у детей были сложные?

- Хочу отметить, все операции прошли без эксцессов, хотя среди больных были пациенты с большими врожденными аномалиями лица, огромные дефекты: расщелины губы и нёба, от которых зависит развитие речи у ребенка. Но специалисты из нашей команды настолько опытные, что смогли прооперировать детей и закрыть эти врожденные недостатки. И это не просто закрытие дефекта, а восстановление нормальной анатомии лица человека.

После завершения благотворительной акции «Оперейшн Смайл» , чем занималась команда врачей? Вы, наверное, организовали экскурсию для них?

- Конечно, мы показали гостям наши горы в Итум-Калинском районе. По милости Аллаха погода стояла солнечная: прекрасные пейзажи завораживали и захватывали дух. Гости были поражены приветливостью местного населения, красотой и великолепием природы в горах Чечни: фотографировались на фоне величественных чеченских гор и старинных башен. Врачи уехали под большим впечатлением от нашего гостеприимства. И это очень важный момент, так как они, вернувшись к себе домой, станут рассказывать обо всем этом.

Когда будет следующая акция «Оперейшн Смайл»?

- Мы планируем, провести акцию осенью следующего года совместно с самыми известными специалистами Америки, Европы и России. Я думаю, что соберется очень мощная команда.

Могут ли дети, нуждающиеся в подобных операциях, уже записываться для участия в следующей акции?

- Запись уже ведется. На данный момент мы зарегистрировали уже нескольких детей на очередную акцию. Хочу подчеркнуть, что операции для детей с врожденной аномалией лица, мы делаем здесь регулярно и совершенно бесплатно, а те, которым не успели помочь, ставим в очередь на осень.

Чем Вы теперь занимаетесь?

- Скорей всего в конце ноября поеду в США. Пока я занят тем, что тщательно наблюдаю за больными, делаю им перевязки, потому что сделать операцию это одно, но самое сложное – это послеоперационный период.

Хасан Жунаидович, какие у Вас планы на будущее?

- Как я уже сказал, еду в Бостон. У меня там расписание: нужно ездить с лекциями, запланированы разные встречи и выступления. Но самое главное, я должен договориться с докторами и подготовиться к следующей благотворительной акции «Оперейшн Смайл». Работа предстоит большая.

Желаю Вам удачи и плодотворной работы.

-Спасибо

www.grozny-inform.ru/main.mhtml?Part=12&PubID=46877